1579 год, лето. Белое немилосердно палящее солнце, пыль столбом по дорогам Казани. Пыль и пепел – неделю назад здесь полыхал страшный пожар. Начался он около церкви Николы, перекинулся на Кремль Казанский. Долгие часы полыхало зарево, причитали женщины, плакали дети – а ну как на дома перекинется, что будет?!

 А многие злорадно посмеивались – где же ваш Бог был, что церковь-то сгорела? Видно врут все попы ваши – вон полыхало-то как. И что скажешь на это? И ведь правда, многие в те дни в вере своей усомнились – может быть неугодно Богу, что обращаются ко Христу из ислама? “Вера Христова, – говорит летописец, – сделалась притчею и поруганием”… В том огне остались без крова многие семьи, но – делать нечего, никто сгоревшего не вернет, а строить надо скоро – к зиме успеть. Спешил с постройкой в числе прочих погорельцев и стрелец Даниил Онучин. У Даниила была дочка Матрона. Ей родительские скорби были меньше понятны – для детей и пожар – вполне забавно – столько всего остается после – где стеклышко красивое, где камешек невиданный. Только к вечеру, когда спать ложиться, вспоминается, что после пожара все не так, непривычно.

Одной ночью Матреша проснулась от невиданного – явилась ей во сне Сама Матерь Божия – Пресвятая Богородица. И не просто явилась, а повелела Свою икону из-под земли достать. Осияла светом ярким – и проснулась девочка.

 Все-то у вас сны, да видения, все-то вам мерещится, все чудеса у вас нескончаемые – скажет скептик, читающий эти строки. И предвосхитит наш рассказ, ведь именно так девятилетней Матреше и ответили домашние.

Продолжить чтение →

(188)