Игуменья Евпраксия (в миру Анна Васильевна Казина), настоятельница Архистратиго-Михайловского монастыря. В конце 19 века Евпраксия Казина после смерти мужа , казачьего офицера Михаила Казина, основала недалеко от казачьей станицы Пресногорьковская женский монастырь. В 1921 году Евпраксия Казина была растреляна отрядом ЧОН вместе с монахиней Феофанией.

Очень много сведений о игуменье Евпраксии и основанном ею монастыре оставил в своей книге писатель-историк Винниченко С.Н. в книге «Пресногорьковские были»: «… В 1857 году в поселке Камышловском Пресногорьковской станицы Петропавловского уезда в семье священника родилась дочь Анна. Окончив училище, она вышла замуж за казачьего офицера Михаила Казина, старшего сына полковника Сибирского казачьего войска. Старый Казин проживал в станице Пресногорьковской в большом двухэтажном доме с лавкой в цокольном этаже постройки 1870 года. Кроме этого он получил в потомственное владение за службу участок земли размером в 1207 десятин. Земельный надел полковнику намеряли в 30 верстах от Пресногорьковской. Михаил недолго пожил в доме отца с молодой женой. По пыльному казачьему тракту увез ее в Омск, где служил в одной из сотен 1-го военного отдела. Однако, этот период продолжался недолго – в студеном январе 1890 года есаул Казин скоропостижно скончался. Анна, выдержав страшный удар судьбы, приняла решение: основать на доставшемся в наследство от полковника Казина земельном участке женский монастырь. Земля здесь была удобна для хлебопашества и сенокошения, на участке рос березовый лес, в долине – пресноводное, богатое рыбой озеро. О своем решении Анна Васильевна сообщила благочинному 1-го Петропавловского округа, священнику церкви в станице Пресновской, о. Никанору Попову. Благочинный, понимая, какие заботы ложатся на плечи хрупкой женщины, предупредил ее о предстоящих трудностях, о заботах и хлопотах по устройству и существованию общины. На это казачка ответила: «Личное мое счастье Господь отобрал, хочу послужить Богу и родному народу. Благословите и помолитесь за меня, грешную». В 1897 году в березовом лесу неподалеку от поселка Пресноредутского были вырыты землянки для будущих насельниц женской общины. На строительство были использованы средства от продажи дома в станице Пресновской, оказали помощь отец и брат мужа Николай Казин. В создании общины огромную роль сыграли соратницы Анны Васильевны – дворянка, дочь офицера поселка Сибирского Наталья Прокофьевна Панкова и вдова вахмистра поселка Усердненского Пресногорьковской станицы сестра Лепехина. По словам очевидца событий протоиерея Георгия Яковлева: «Эти три женщины, две дворянки и казачка, соединясь во имя Божьей любви к людям, стали трудиться над устройством жизни и счастья других людей. На маленький, светящийся в степи маячок стали стекаться судьбой обиженные, униженные, осиротелые и обойденные судьбой русские женщины и жизнь во вновь возникшей тихой пристани началась по уставу православных русских женских общин». Летом следующего года из своего леса была выстроена крытая тесом часовня, вмещавшая до 30 человек, и три деревянных жилых дома. Насельницы распахали и посадили шесть десятин пшеницы, развели большой овощной огород, заготовили сено и дрова на зиму. Из окрестных казачьих станиц и переселенческих поселков стали поступать пожертвования. После того, как община приютила девочек – сирот, жители Петропавловского, Кокчетавского, Атбасарского, Троицкого уездов, городов Кургана, Шадринска, Челябинска, Омска, Екатеринбурга, Тюмени и даже великий молитвенник земли Русской о. Иоанн Кронштадский стали посылать денежную помощь, книги и одежду. Седьмого ноября 1901 года Святейший Правительственный Синод утвердил «представление Преосвященного Омского Сергия об учреждении женской общины с именованием ее Архистратиго – Михайловскою… На участке проживают до 50 насельниц, занимающихся земледелием и ремеслами, для совершения богослужения имеется небольшой молитвенный дом и сооружается новый храм, есть школьное здание и дом для священника». Летом 1902 года был освящен поместительный деревянный храм во имя Святой Троицы. Приехавший на торжество Преосвященный Омский Гавриил постриг в монашество Анну Васильевну, с наречением имени Евпраксии и возведением ее в сан игуменьи монастыря. Ближайшие ее сподвижницы также приняли духовные имена – Евстолия, Епифания, Серафима, Аркадия, Нина, Ефимия, Еликонида, Евлампия, Анна. Монастырь рос. Через 10 лет после его основания игуменья Евпраксия обращается с письмом к Императрице Александре Федоровне: «будучи пионером христианства, в таком глухом углу, как Киргизская степь. Монастырь дает приют уже 154 сестрам и призревает 20 девочек, круглых сирот. Содержится монастырь исключительно на средства, приобретенные трудом сестер из которых большая часть старух немощных, и в их числе шесть слепых…». Настоятельница заботится и о школе, «этом рассаднике знания в духе православия, самодержавия и народности», поэтому просит Царицу выделить средства на строительство «благолепного» храма и школы. К 1915 году, благодаря помощи Синода, были построены две церкви (страховые оценки по 10000 рублей), часовня, просфорный дом, больница, хлебопекарня, дом священника, баня, трапезная, двухэтажная каменная школа. Монастырь обзавелся сельскохозяйственной экономией, расположенной у озера за версту от усадьбы, с ветряной мельницей, кузницей, большим количеством лошадей, дойных коров, быков. Была куплена паровая молотилка. Монастырь имел мельницы в станице Звериноголовской и Петропавловске, содержал подворье в Омске и Кургане. У самого дома игуменьи вырос большой сад. Собирали в нем крыжовник, клубнику, малину, яблоки. Вся огромная территория березового леса была окопана глубоким рвом. К центру была проведена высокая насыпь , по ней приезжали гости, шли богомольцы со всей округи. Мужчин в монастыре было двое – священник (Николай Попов, Александр Соколов, Иван Симонов) и дед-мельник, ловивший рыбу для общины в круглом озере. Монахини из казачьих семей несли послушание в рукодельных группах, иконописной мастерской, чеботарне, просфорне, работали доярками, птичницами, сеяли и убирали хлеб. В храмах монастыря шли ежедевные богослужения. Деятельность старых монахинь была строго регламентирована. Одна занимала должность казначея, другая несла ответственность за внутренний распорядок службы, третья руководила хором. О хоре вспоминали те, кто был на службе в храме: «это было красивое, волнующее, исполнение. Церковный хор в исполнении 20 прекрасных молодых голосов под руководством дочери казака станицы Крутоярской Марии Бобровой, приводил молящихся в восхищение, вызывая слезы на глазах. Священник о. Иван Симонов имел сильный голос и, бывало, подхватит какую-нибудь ноту вместе с хором, кажется будто церковь поднимается в воздух». По воспоминаниям очевидцев, в 1917 году Евпраксия была хорошо сохранившейся женщиной. На лице ее почти не было морщин, еще видны были следы былой красоты. Полная, с гордой осанкой, она всегда во время богослужения проходила через всю церковь к своему месту, толпа молящихся с трепетом и поклонением расступалась, давая ей дорогу. С обеих сторон ее поддерживали две монахини, третья несла позади черный шлейф. Около иконостаса она садилась в огромное обитое черным бархатом кресло. Разговаривали с ней через специальную трубку, так как она стала плохо слышать после смерти мужа. Игуменья с сестрами с огромной тревогой восприняли октябрьские события 1917 года. Монахини стали свидетелями жестоких боев между казаками Сибирского корпуса и красноармейцами 5-й армии осенью 1919 года. Игуменье Евпраксии было ясно, что близится конец делу всей ее жизни. Но, пока шла братоубийственная Гражданская война, у богоборческой власти не доходили руки до расправы с монастырем. В феврале 1921 года началось Западно – Ишимское восстание казаков и крестьян против Советской власти. Оно было безжалостно подавлено регулярными частями Красной армии. В конце зимы монастырь был захвачен пресногорьковским отрядом ЧОН. Обвинив монахинь в том, что они снабжали оружием повстанцев отряда есаула Ивана Дурнева, чоновцы арестовали игуменью Евпраксию и монахиню Феофанию, несущую послушание монастырского казначея. Матушку Евпраксию и Феофанию увезли и расстреляли. Убитые пролежали под мартовским небом всю ночь, а наутро тел не оказалось. В народе разнеслась весть, что монахини были телесно взяты на небо Богом. Лишь спустя год их местонахождение было обнаружено комиссией по изъятию церковных ценностей — прах покоился в главном алтаре Троицкой церкви монастыря. Той ночью молодые монашенки, тайно следовавшие за отрядом и бывшие свидетелями казни, погрузили замерзшие тела на телегу и привезли в монастырь. Власти, с целью опровержения слухов о вознесении монахинь, выставили их останки на всеобщее обозрение. Сегодня никто не знает где покоится прах убиенных…

(142)